Одно из моих самых любимых аниме это - "Президент студсовета - горничная". И самая милая гетовая пара - Усуи Такуми и Аюдзави Мисаки. Я пересматривала его за последние несколько лет, без преувеличения, раз пять. Собственно, в этом аниме мне нравилось все, от сюжета, до самого идеального мужчины на свете - Такуми. Только меня мучила странное ощущение незавершенности. Не хватало мне яркого финала, развязки достойной этой истории. В общем, довлело это надо мной. И вот вчера я увидела пост одной из моих друзяшек с финальной сценой из манги по этому аниме, и естественно, не удержавшись, бросилась ее читать.
Конечно манга здоровская, и мой любимый Усуи - просто лапушка, и Мсаки тоже, и все остальные забавные. Но...
Это странное чувства конца.
Ща заспойлерю, поэтому кто не читал мангу, но собирается - не читайте дальше.
Последняя глава, для меня, полное разочарование. Уж не знаю, чего я там ждала, но уж больно реалистично у них все сложилось *не считайте меня странной*
Для меня Усуи был.... даже слов подобрать не могу. Он был идеал! Все ради любимой, в лучших традициях романтики и все такие же розовенькие сопельки, а здесь... *мнется*
Какого лешего он ждал целых десять лет, что бы наконец жениться на ней? Почему он вернулся в семью, которая не оч хорошо с ним поступила? Почему они разошлись, преследуя свои амбиции *вот тут больше всего реализма*, а не остались вместе? *ну да, я тож могу быть наивной и романтичной*
В общем, я разочарована, хоть все и хорошо закончилось.

Буууууууууууууууууууууу

И да, Игораси - лапочка *милашка*

@темы: отзывы, мысли, манга, аниме

---

Страх был пьянящий, будто крепкое вино, так сладко разлитое по венам. И ты стоял напротив - моя собственная совесть, именно такой был у тебя взгляд. Я все мечтал сделать шаг назад, но мы как магнит. Ты не отпустишь, не позволишь мне движения. Я прикрыл на мгновения глаза, что бы слова стали четкими, оправданными, а ты протянул руку. Твой холод, ранил мой лед и перья, шурша, посыпались с крыльев, они не успевали долететь до пола, тут же превращаясь в пепел. Нас окутала пыль. Ты зашептал, голос твой звонкий и горячий, он кроил мое одиночество, причиняя мне боль. Мой вопрос застыл, оставаясь твердым комком внизу живота. И что дальше? Кто победит? Переливы отчаяния приобретали лучезарный отблеск, загоняя меня в твои объятия. Я уже решил, что все предрешено, как появился тот мальчик в белых одеждах. И он улыбался, пропуская меж пальцами свои смолянисто-черные волосы. Вот теперь и ты ощутил страх. Я оказался за твоей спиной. Что прятал ты? Себя или свою живую душу – меня, от чистого демона? От проводника в твой темный мир?
И он шагнул вперед к тебе, не сбрасывая оскала, облизываясь, усмехаясь, так по-наивному, по-детски. И мы оба знаем, что это уже конец, но он так тривиален, так жалок в своей необходимой безвыходности. Ты пытаешься оправдаться, но голос дрожит и он улыбается шире, в детских чертах проступает совершенная отточенность, идеальность красоты.
Он уже близко, настолько, что я чую его запах и он так же сладок, как ядовит. Тебе тоже больно, твои ноги подкашиваются, и его дыхание почти настигло нас… Мгновением, я взмахнул сгоревшими крыльями, сквозь слезы, унося тебя в свое небо, в твой ад, и мой рай. Минутная свобода перед падением в чертоги вечности. И там мы будем все так же бессмертны и уязвимы, в череде борьбы между противоположностями. Забвение с тобой без времени и правил. Кем станешь ты? Кем я? Кто я теперь с тобой? Ты молчишь, не скажешь, знаю. Даже если я стану просить. И я разжимаю руки, выбрасываю тебя от своей боли, кричу несвязно. Прощаться сложно. Я поднял голову в свое молитве, в соей печали, в моем проклятии. Слезы стали черными, крик насквозь пронзил небо. Я сложил крылья, уподобляясь тебе, устремляясь к тебе, к своему заклятому врагу, проклятому отражению. Нет жизни с тобой, но нет ее и без тебя. И я уже готов пройти те семь кругов, через придел из существующего, через бесконечность. Я закрываю глаза и чувствую твои обжигающе холодные руки и ветер, и полет не вниз, а ввысь. Я удивлен, а ты смеешься, потешаешься с меня. Я не могу поверить, смотрю на тебя растеряно и вижу новые крылья. Белоснежные, пушистые, пологие. Мы неоспоримо связаны, ведь я ангел с твоей любовью, а ты демон с моей ненавистью.

@темы: странные мысли

---

Название: Нити кукловода
Автор: annaKoy
Бета: Изуэль (a.k.a. Заориш)
Фэндом: Loveless
Персонажи: Соби/Рицка, Сеймей - незримое пресутствие
Рейтинг: PG-13
Жанры: Психология, Философия, POV
Размер: Мини
Описание: Если ты - кукла в руках божества, сможешь ли его ненавидеть?
Посвящение: Моей личной, милой Мипуро)))
Публикация на других ресурсах: Спрашивайте и возможно я разрешу)
Примечания автора: Ничего общего с религией не имеет!!!


Ты протягивал мне руку и я любовался твоими глазами, твоей несокрушимой уверенностью. Я не знаю, что такое Бог, но ты стал им... ты был им. Лукавая полуулыбка совсем не прятала жестокости. Признать тебя, поверить, - чтобы смириться, чтобы усмирить убийством страх. Ты ждал, и я старался, я был тобой в себе, твоими руками, кровью, в которой они не пачкались, щитом и мечом, верой, которой никогда не существовало. Молиться только на тебя, потому что ты – больше, чем свет и заблуждения. Покорность по своей воле. Моя слабость в твоей власти, и я – тень своих грехов и теперь, и тогда. Слышать приказы без слов, прощать, не задумываясь, не усложняя. Когда-то ты назвал это мягкостью, потом именовал добротой, но все время повторял, что это глупо.
У меня есть и так намного больше, чем я смею мечтать. Ты притягателен, ты безупречен, Сеймей. Я греюсь рядом с тобой, я не забываю... Гордость? Она есть в тебе, а значит – со мной. Боль? Это делает меня еще ближе. Любовь? Я не вижу ничего, кроме тебя. Разве этого недостаточно?
Соби присел на корточки и достал пачку сигарет из кармана, задумчиво вертя коробочку между пальцами.
Я всегда думал, что ты лучше, чем все! Что ты – моя сила, что ты - спасение, ты - чистота. Я думаю так и сейчас, я и сейчас благодарю твою жестокость за свою жизнь. Но как остаться твоим, когда тебя нет?
Небо ярко-рыжее сквозь цветастую штору, расписанное орнаментом из мелких голубых цветов. Дым стройной линией тянется к потолку, неяркий уголёк еле слышно потрескивает. Нездоровое затишье казалось лишенным дыхания. Соби смотрел куда-то в угол, без интереса разглядывая неряшливую кучу недорисованных картин. Их много, но на каждой – один и тот же эскиз, одно лицо, одни глаза, черные линии на белом холсте, размазанный дрожащей рукой уголь и ни одной настоящей краски. Намек на отражение, на историю, в которой конец был раньше, чем война.
Кто убил тебя? Почему я не помню? Огонь в теле и вокруг, и оглушительный крик, жалобный оклик не нашим голосом. Моя рука сжимала детскую ручку, а на губах был привкус соли. Не сон, не явь, только видение, когда я вскидываюсь утром на постели. Я боюсь его, боюсь больше, чем себя. Одиночество меркнет и мне жарко, но только на мгновение серость становится иссиня-беспросветной. А потом снова нет никого. Я думаю, что это твой подарок, напоминание для меня. День становится месяцами, и ночь никогда не наступает, глаза открыты даже с закрытыми веками. Воспоминания слепы и я знаю, что проклят твоим благословением. Нельзя ненавидеть Бога. Нити привязаны к запястьям, туго натянуты к пустому сердцу, настоящего нет, и я все так же подчиняюсь, независимо от того, вижу тебя или нет. Такова твоя власть.
Губы растянулись в нежной полуулыбке; Соби расслабленно оперся спиной о стену и почти полностью сполз на пол, растягиваясь в лежачем положении.
Я солгу, если скажу, что сожалею. Мне не о чем сожалеть – ни о твоей жизни, ни о смерти; я не умею чувствовать, потому что никто не учил меня этому, не позволял быть еще кем-то. Я – Боец, кукла, ведомая твоими прихотями, я могу убить, я убивал, я смогу это сделать снова, и только по твоей воле, по приказу, но что делать сейчас, когда время замирает, успокаивая инстинкты? Почему ты не управляешь мной сейчас? Ведь ты там, где твое истинное место, где власть не внимает границам. Ведь так? Боги не должны марать свои ноги о грешную землю. И как я могу жаловаться? Я не умею хотеть ради себя.
Скрестил руки за головой, сдул прядь своих волос, неприятно лезшую в глаза. Солнце село, но даже если он встанет и подойдет к окну, он не увидит звезд на багровом небе. Город, полный жизни, затмевает звезды, оставляя только редкие, еле различимые пятнышки. Хрупкая красота остается за пределами досягаемости. Он встает, лениво потягивается, снова подкуривает сигарету; все же подходит к окну, но только для того, чтобы плотнее задернуть шторы, тушит окурок в пустой прозрачной пепельнице, и неторопливо идет в ванную.
Я не сомневаюсь в твоей правоте, но ожидание так тягостно. Это испытание? Ты проверяешь меня? Можно сказать, что я не могу идти сам, но я могу, только не получается выбирать - куда. Не у кого спрашивать... Ты разозлился бы, если я жду слишком долго. Значит, я больше не буду этого делать.
Теплая вода расслабляет спокойное тело, Соби поднимает лицо, чтобы смыть мнимые отпечатки колебаний и отстраненную улыбку, жмурится, чуть открывает рот, пробуя то, что очищает и тело, и разум. Выплюнуть воду, оставляя привкус сухой горечи.
Так будет лучше...
Шум душа умолк, и свежее полотенце тихо шелестит, обтирая кожу. Лицо, где нет эмоций. Их не может там быть. Все правильно до секунды, до мысли, до решения. Он, не задумываясь, откидывает пушистую ткань в корзину с грязным бельем. Степенно шагает нагишом к шкафу. Свободные серые штаны и белая футболка, ступни приятно греются о прохладный деревянный пол. Он не спешит. Расстелить постель, выключить свет, лечь, немного поерзать, хрустя простынями. Он не заснет, просто провалится в тишину, в сакральное, замкнутое, потаенное, в ту пустоту, где могут поселиться мечты.
Завтра будет новый день. И, возможно, я смогу тебя не разочаровать. Я всегда останусь исполнителем твоих желаний, орудием твоих мыслей. Мне уже дорого все, что для тебя важно. А значит...
Утро, и так же привычно-резко заканчивается иллюзия. Погода солнечная, и комната наполнена терпким, по-осеннему желтым. Соби не думает больше, ему незачем сопротивляться невидимым нитям, которые передвигают его ноги. День обычный, почти... Но предвкушение никуда не деть. Сегодня что-то сломается, что-то возродится. Он пришел слишком рано и теперь странно сидеть у ворот младшей школы, ожидая того, кто не пришел сам, а еще сигареты имеют необычно сладкий дым, и…
Знать, что он приближается еще до того, как увидеть, и волнение… его так ново чувствовать.
Я не мог не улыбнуться про себя, я не мог не удивиться... И слезы у него в глазах такие чистые и блестящие.
- Что случилось, Рицка? Почему ты плачешь?
- Ты кто? И вовсе я не реву!
Он лучше, чем можно было представить, теплее, реальнее.
- Но ты плачешь.
- Я не реву, идиот! Пусти руку!
Я узнал этот голос, и это тепло, и ноги немного подгибаются в коленях, потому что я хочу рассмотреть его ближе, потому что кожей ощущаю такое знакомо-незнакомое притяжение. Он так похож на Бога, но он всего лишь ребенок. Вот он, мой подарок, мое вознаграждение за службу тебе. Я все еще не знаю, что такое счастье, но мне очень хочется сказать тебе спасибо, мой Бог... за искушение.

@темы: Loveless, фанфики

---

Вот я о чем задумалась: А много ли нас слешеров? Поклонников слеша?
Куда не ткнись, а везде есть. То яой, то сенен-ай, то BL... В общем, много ипостаси сего феномена. Но с другой стороны, я так, же часто накаливаюсь и на гомофобов, противников, и тех, кто подобных мне, считает редкими невменяемыми извращенцами (хотя я, как бы и не отрицаю сей факт). А еще - приверженцев гета, и особо любующихся юри, и всяких там разных…
Но в общем слеш то не так уж и популярен среди широких масс населения *прискорбный вывод*, а лично я так часто его нахожу, только потому, что им интересуюсь.
Вот почему так? А? (я про то, что нас не достаточно много)
Ведь в открытом доступе редко встретишь книгу, фильм… с пропагандой нестандартных отношений. А еще и острое осуждение в социуме и тд. Но смотря правде в глаза: Что в этом плохого? Почему лесбийские отношения, это норма? Девочки трутся о девочек в каждом втором музыкальном клипе, каждой пятой рекламе, я уж помалкиваю, про нормальность сего факта в кругу мужчин… Вы часто слышали: «Фу девки целуются?». Лично я нет. А как насчет: « Вот педики?». О да…. Это меня и возмущает.
Посмотреть в историю, туда в века назад то, сколько пикантности можно найти. Там гомосексуализм цвел и пах, самыми приятными фиамами. Те же мужики, что и сейчас, запросто удовлетворяли свои физические потребности друг с дружкой и все было здорово. Та же армия, когда они годами там бродили, да завоевывали… А? Да и вообще зачем далеко ходить. Армия сейчас? Думаете там геев мало? Тюрьма? Там мало? Скопление мужчин в одном месте прям, располагает к однополой любви) Каждый третий мужчина по статистике испытывает влечение особи его же пола. Тогда почему это так дико воспринимается?

@темы: бывает думает

---

Ну вот я все понимаю, но ночью нечего читать (((( *рвет и мечет* (рвет-волосы, мечет - икру XDD)
Десять оридженолов подряд. ДЕСЯТЬ! и ни в одном, я даже заставить себя не могу, открыть вторую главу. Это жуть!!!! Ужас! Ужас! Ужас! *остатки волос стоят дыбом*
Такое ощущение, что какой-то вселенский заговор и все авторы враз разучились писать слеш((( Даже не так - не только слеш, а вообще текст. Ну ведь не может такого быть! Правда?
Будто и задумки интересные, и самари завлекает, но... *мозг уже расплавился от всего прочитанного так, что убегать не чему* ... просто бесподобно паршиво, убого, бездарно..... Как собралось с десяток восьмилетних детей и решили слешовую инцу писать *охреневает* И да сам текст просто заставляет логику, фантазию, про мозг уже говорила, и здравый смысл убиться о стену. Бред, даже слов не хватает описать. Туппизм зашкаливает.

Ха... Да.... Я все это читаю на весьма популярном сайте, и работы выбранные мной, все без исключения с высокой рейтинговой оценкой (то есть: много читало, многим понравилось)

Это я мож деградирую, или у таких горе-писателей клаву стоит отобрать, да интеренетовский шнур выдернуть? Что их вообще толкает писать? Может они эстетические извращенцы? .....
Ладно, это вопрос риторический *унылая*

P.S. Милые, дорогие, любимые, обожаемые авторы слеша. Я умаляю вас, напишите что-нибудь адекватное.
Или хотя бы посоветуйте то, от чего мои многострадальные мозги полностью не заплесневеют.

@темы: бывает думает, тихо злится

---

Название: Не одно и то же.
Автор: Изуэль
Пейринг: Намеки на Гил/Оз и Джек/Гил.
Рейтинг: PG
Жанр: психология, ностальгия
Дисклеймер: все принадлежит Джун Мотидзуки.
Авторские примечания: Для Anna Koy, с благодарностью за вдохновение.
Размещение: с разрешения автора

Звук грубый, жесткий, бьет набатом по позвоночнику.
Хотя это всего лишь шаги. Его собственные шаги.
Пламя едва теплится, выгибается, дребезжит, повинуясь любому порыву воздуха, и вместе с ним зловеще пляшут тени. Но это там, за гранью. Далеко.
А близко – переливчатый голос, так похожий на его собственный. Слишком близко, напряженно близко. Почти передергивает.
Они как одно, это видят все – и они совершенно разные. Это видит Оз. Нет, не видит – чует, каким-то внутренним, диким.
Он не боится, словно не умеет. Но злится, и само присутствие злости в сложном, загадочном для него самого отношении к незримой тени за спиной, невыносимо.
А причина злости в том, кто невидимой нитью связывает прошлое и настоящее, действительность и Бездну. Оза и Джека.
Ведь когда-то Гилберт был не с ним, и служил не Озу, и любил не его. И, – кто знает? – может быть, сейчас он видит не его, совсем не Оза. Того, другого, чужого и так необходимого этому времени.
Оз учится не отступать, учится отступать, и учится отличать, когда уместнее один навык, и зачем пользоваться первым. Но так необходимо быть нужным, и так необходимо поступать как должно. Столкновение желаний и долга, ответственности и одиночества, эгоизма и правильности.
Оз жмурится и под веками расходятся цветные круги. Всё так спутано.
И сплетается ещё больше, когда на плечи невесомо опускаются ладони. От тяжести подгибаются ноги. Но спина костенеет.
«Снова?»
«Здравствуй, Оз».
Это неправильно – ощущать острую неприязнь к прикосновению?
Выскользнуть. Шаг. Вздох.
«Зачем?»
«Прости. Я был счастлив увидеть Гилберта. Он нисколько не изменился».
Кольнуло и исчезло. Он мог бы доброжелательно оскалиться на это, если бы не был Озом.
Улыбка солнечная, обманешь ли его?
«Вот как?»
Вполоборота, и невольно, тайком, сравнивать, ревниво ища сходство, упиваясь различием. Отграничивая Оза и Джека. Оза от Джека.
Ведь тогда можно верить, что Гил – его. А пока Гилберт с ним – всё хорошо. На нём всё сходится. Всегда. Оз так привык.
«Это просто моя маленькая слабость».
Рассеянно, как в пустоту.
Но мишень поражена.
Вскинуться и увязть в густой зелени. Не разобрать ответного взгляда, но не отводить глаз. Почти зло, почти весело, почти...
А Джек – Джек молчит и щурится, зыбкость образа сменилась гнетением.
«Ты такой живой...»
Усмешка горчит.
Не сожаление, не зависть, не гордость, не восхищение.
«Я хотел бы показать тебе... Разреши».
Не просьба, совсем, и по щеке мельком – жест приглашающий и затягивающий.
Как в омут, и Оз видит со стороны – Джек и Гил. Тот Гил, с которым однажды познакомил его дядя Оскар.
Не вдохнуть, не воспротивиться, не суметь не смотреть.
А Джек смеется задорно, и ласково ерошит Гилберту неровную челку, а мальчик улыбается и не возражает.
Озу почти смешно от собственных чувств, и чуточку жалко. Не себя. Другого.
Но показать жалость – глупо, да и к чему?
Ведь Гилберт все же ему улыбается иначе, не так, совсем, и это... Греет. По-детски, наверное, но так становится светло. И можно пока забыть про то, что тяготило, осадком покалывало на самом дне души.
Словить мимолетный обманчиво-улыбчивый взгляд, отправить ответный – не менее обманчивый, не менее улыбчивый. Не менее мимолетный.
А Гил – пусть его называет хозяином, Оз-то давно запретил себя так звать. Это столько значит, столько стоит.
Джек спрашивает, Гилберт отвечает, тепло и очевидно вежливо, почти подчеркнуто вежливо.
Непроизвольно дергаются вверх углы губ, и Оз с усилием прячет недопустимо довольную усмешку.
А Джек вновь смеется, и въявь счастлив. Зримо-тягостный морок прошлого, это ли нужно ему видеть?
Падает морок, реальность плащом покрывает спину, и вот он, Оз – выдыхает, словно и не дышал все это время. Над ним распростерлось серое зимнее небо, под босыми ступнями тает свежий снег. Оз запрокидывает лицо и улыбается.
- Нет, Джек. Гил изменился.

@темы: любимый автор, фанфики, Pandora Hearts

---

Название: Чай.
Автор: Изуэль (aka Заориш)
Фендом: Loveless
Пейринг: Соби/Рицка.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Рейтинг: PG
Жанр: romance, флафф.
Дисклеймер: все права на персонажей принадлежат Коге Юн.
Размещение: с разрешения автора.
Примечание автора: специально для annaKoy


Скоро над этим городом отзвучит колокол.
Вьюга на улице; зима странно снежная, холодная. Чашка ароматного чая обжигает ладони. Рицка за эти четверть часа ещё не сделал ни глотка – у него язык как у кошки, но запах приятен и выпускать из рук нагретые керамические бока не хочется.
- Ты взял фотоаппарат? – рядом опускается другая, уже пустая чашка. Соби, наверное, даже кипяток нипочем будет, думает Рицка. И отвечает вслух:
- Конечно!
Соби прекрасно знает, что взял. Рицка прекрасно знает, что Соби знает. Но один спрашивает, а второй отвечает. Почему нет?
В этой тишине уютно, в отличие от тишины собственной комнаты, нервной и больной. Он здесь словно оттаивает.
Невесомо проходятся по ушкам пальцы, чуть заметно в голосе шелестит улыбка.
- Тебе не нравится, Рицка? – его имя произносится часто, будто ему доставляет это удовольствие. Впрочем, кто его знает? Может, так и есть. Уточнять не хочется. Да и незачем.
Осторожно попробовать, чай уже остыл. Терпкий, нравится – и как ему удается всегда угадывать?..
- Спасибо, - сдержанно, неловко. – Очень вкусно.
- Я рад, Рицка, – имя звучит так, что...
Рицка не поднимает глаз от чашки, обводит по краю шероховатый синий узор.
Соби многое видит, многое понимает, но мало говорит. Только спрашивает порой, одними глазами. Рицка не заставляет, считает, что так – честно. Хотя ему хотелось бы знать больше.
Допивает едва теплый напиток и отставляет чашку в сторону. Бок о бок с другой.
Неизвестность – всегда сомнение, всегда осторожность, всегда страх. Он всё это уже испытал, знает. Но предпочитает приказам неизвестность. Это ли доверие?
- Будешь загадывать желание? – мягкий голос выводит из раздумий.
- Не знаю.
Он и правда не знает, не уверен. Всего лишь примета, всего лишь поверье. Возлагать надежду на нечто столь зыбкое?
- Скажи его мне. Я исполню всё, что пожелает Рицка, - почти дразняще, и очень заманчиво. Но он не торопится. Взгляд намеренно за окно – туда, где медленно падает снег. Испытывать терпение, зная, что своё кончится быстрее.
Желание простое и непростое одновременно.
Некоторые вещи обязаны оставаться вечными.
- Всё?..
Соби чуть вздергивает углы губ.
- Если таково твоё желание, Рицка.

@темы: любимый автор, Loveless, фанфики

---

Организаторам спасибо))) Победителям - молодцы)) Всем остальным - может, и у вас когда-нибудь, ну хоть когда-нибудь, получится что-нибудь хорошенькое написать))))) Может, и у меня тоже))) У меня точно получится))

Название: Первый день зимы
Фэндом: Pandora Hearts
Автор: AnnaKoy
Бета: Изуэль (a.k.a. Заориш)
Пейринг: Элиот/Брейк
Рейтинг: PG-15
Жанр: Повседневность, Юмор, Слеш(яой)
Дисклеймер: все права принадлежат тем, кому принадлежат.
Саммари: Случай или ожидаемая закономерность?
Авторские примечания: Особая благодарность моей обожаемой бете.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Зимний фестиваль

Вот она. Одинокая, первая, хрупкая, без внимательного взгляда - белая, полная, но... Изящество миниатюры прозрачного непостоянного великолепия. Снежинка, лежащая на руках ласкового ветра, танцующая, блуждающая в безвольно-лукавом танце, в вихре, в бессмысленном стремлении. Обман, длиною в прихоть времени. Бесформенная вода, имеющая искусное облачение, она нашла свой удел в развевающемся пепельном серебре волос совершенно случайно проходящего мимо, на вид совсем юного, аристократа.
Открыть глаза, чтобы закрыть их снова. Найти мысль в опустевшей голове, притупить ее беснующееся больное эхо. Провести шершавым языком по пересохшим губам. Почувствовать тонкий запах масла миндаля, которым пропитаны шелковые простыни. Он, конечно, удивится всему этому, но немного позже.
- Ты уже очнулся? – тихий голос. Вкрадчиво-обворожительный, играющий, и совершенно лишенный, пожалуй, уместного беспокойства. Ошибиться в его обладателе просто невозможно.
- Нет, – невозможно точно различить, что в тоне – досада, раздражение? Банальность смущающего стыда? Но неудовольствие – очевидно. Элиот был в крайне незавидном, и, как он считал, унизительном положении. – Где я? – подобающая сдержанность давалась с трудом.
- В моей спальне, – так тешился, растягивая слог, смакуя буквы, слова. Он улыбался, тот, кто сидел в трех шагах от него, в широком темно-синем кресле, с бархатными пурпурными подушками под локтями. Закинул голову на высокую спинку, без интереса разглядывал потолок, расслабленно перекатывая легкую трость меж бледными пальцами.
На языке возникло еще несколько вопросов, но, поюлив с секунду, они остались там, не желая продолжать свой путь. К слову, ситуация у Элиота была незавидная. Еще утром его обязали явиться в Пандору, что, собственно, он и сделал, но случай сыграл с ним нелицеприятную шутку: уже почти у самых дверей в заветный кабинет он, наследник семьи Найтреев, повстречал давнего «приятеля», глубоко уважаемого им – Брейка. По обыкновению, между ними завязалась увлекательная дружеская беседа, чье течение, набирая обороты, вылилось в яростный спор, а потом и в не менее привычный, спонтанный поединок. Элиот проиграл, чего и следовало ожидать. Горячая кровь не может соревноваться с холодной бдительной ловкостью, видимой рассудительностью и лукавством. Но и Брейку случается перегнуть палку, так и произошло на этот раз. Не рассчитав силу – не преднамеренно? – он лишил Элиота сознания точным ударом трости в затылок. Так и остался бы Найтрей в том пустом коридоре, безвольно лежащим на красном жестком ковре, если бы не менее случайное обстоятельство – возможный нежеланный свидетель, появившийся так внезапно. В тот момент, когда Брейк разворачивался на каблуках, дабы покинуть своего оппонента, из-за угла завиднелася ни кто другой как Шерон. Было бы столько головной боли, если бы она увидела, чем окончился их диалог! Особенно, если принять во внимание тот факт, что сегодня вечером она как раз собиралась на прием в дом Найтреев. Брейк спешно решил приложить все усилия во избежание постыдной участи быть отруганным своей «младшей сестрой». Взвалив неожиданную ношу на плече, он скрылся через удачно расположенное вблизи окно, благо это был первый этаж. Вот и вся история. Теперь же Элиот чувствовал себя, мягко сказать неуютно. Побитый, еще и униженный. Но природная вспыльчивость даже сейчас вдохновила на необдуманную грубость:
- С чего бы это я тут оказался? – поерзал, стараясь привстать на локтях.
- Я принес тебя на руках. Как принцессу, – конечно, это была ложь. Но Брейк находил себе в этом милом издевательстве утешение, изымал компенсацию за потраченное впустую время.
- Ты ответишь за это, – знакомая уверенная ярость, праведный гнев. Быстро все прояснилось. Элиот завелся с одного оборота, с одного верно подобранного выражения. Интуитивно шаря рукой с правой стороны подушки, он тщетно искал свой меч. Доказать. Что? Заставить. Зачем? Откуда столько эмоций? Какова причина одностороннего желания соперничать?
- Да-да, – широко улыбнулся. – Я благороден и непременно предоставлю тебе возможность сатисфакции, но в другой раз. Только сейчас, если ты уж соизволил проснуться, будь добр, лиши меня своей компании. Мне надоело на тебя смотреть, – очаровательное обаяние, притворство, обольстительная убедительность. Брейк не лгал.
- Зачем же откладывать неминуемое? Давай выясним все сейчас, – твердо, хотя в его положении не стоило быть настолько задиристым и упорным.
- Мне не хочется тебе поддаваться. Думаю, одного раза за день тебе должно хватить.
Возмущение кипит. Задета гордость. Сложно увидеть суть в отношении Элиота к Брейку. С одной стороны, это – признание мастерства и силы, восхищение и обожание, с другой – необходимость с этими качествами соревноваться, стремление подтвердить собственную значимость, чистый и насыщенный эгоизм, густо увязший в крови. Катализатор идентификации, взаимоотношения больше иррациональные. Глупо для одного, нескучно для другого. Милая нелепость.
- Я не нуждаюсь в подачках, – он уже сел, через силу, с трудом. Тело ныло, голова несносно болела, и каждое движение отзывалось россыпью звонких, дрожащих колокольчиков, настойчиво теребящих внутреннюю слабость. Это сигнал, чтобы остановится и лечь обратно, чтобы не делать глупостей. – Я могу решить все сейчас, – решимость, настойчивое желание, навязчивое обязательство победить. Обещание, данное себе. – Встать на ноги. Встал. Одернул сбившуюся рубашку, мельком оглянулся, осматриваясь и прицениваясь, попутно ища свое оружие. – Где мой меч? – такой напор, такое превосходное рвение. Здоровая злость, живая.
- А без него не сможешь? Я же говорю, ты слишком слаб, – Брейк поддается провокации. Осознанно. Ему интересно играть. Как с щенком, с маленькой забавной зверушкой. Он размял пальцы, отходя на шаг от своей обители отдыха. Откровенно: он не хотел начинать, не хотел продолжать, не хотел, чтобы все начиналось сначала, но соблазн был так угнетающе велик, так аппетитен, что просто невозможно отказать себе в удовольствии и еще немного поизмываться над рассерженным Найтреем. Расслабленно, грациозно сделал еще один шаг навстречу, перекрывая своей спиной вырывающуюся из-за штор полосу фонарного, уличного света. В комнате воцарился почти мрак.
Это было неожиданно, слишком быстро. Элиот был так воодушевлен и захвачен желанием одержать над Брейком верх, что превзошел сам себя. Резко приблизившись, он ловко зацепился за худые плечи и не менее молниеносно впечатал тонкое тело в ближайшую стену. Как ярко горели глаза, как броско они выделялись на посветлевшем от травмы, лице, на его заострившихся чертах, их ровных и правильных линиях. Настоящий представитель высшего общества. От пяток до кончиков взъерошенных волос.
- Могу и без него. Мне не обязательно нужно оружие, чтобы показать, насколько я могу тебя превзойти, – он держал крепко, пальцы намертво впечатались в кожу, оставляя багровые синяки под фланелевой рубашкой. Улыбался, преждевременно ликуя. Пожалуй, он не предполагал, насколько сейчас контролировал ситуацию, насколько в ней доминировал. Восторг от силы, от возможности ее показать. Стремление внушить серьезное отношение, заставить воспринимать на равных. Так важно, так неоспоримо необходимо.
Чуть встряхнуть головой, всколыхнув игривые переливы волос, прищуриться и приблизиться на недопустимое расстояние. Только заглянуть в глаза, только удостоверится в своей правоте, в своем главенствовании. Дыханье на губах, неуместно замечать его пыл, его разгоряченную суть, едва уловимый сахарный вкус, воздушно-карамельный...
Брейк обездвижен. Ни руками пошевелить, ни ногами. Тела все плотнее переплетаются, завязываясь в один плотный узел, такой удачный, по крайней мере, для одного из двоих. Он проиграл. Досада. Как он мог? Такому юнцу? Вот стоит, прижимается затылком к цветастой шторе, морщится от щекотного бархата, который касается шеи, пытается думать, перебирая варианты, возможности, снова вернуть себе лидерство. Так внезапен ответ. Решение было превыше его ожиданий. Простое легкое, шокирующее. Сам Элиот швырнул его в лицо Брейка, именно он непроизвольно дал подсказку, навел на раздумья именно в этом направлении.
Брейк подался немого вперед. Касание своими холодными губами о полные и взволнованные губы Элиота. Сладко. Неожиданно вкусно. Интригующее. Лизнул нижнюю скользким язычком, влажно приминая плоть. Проник в неизведанную мягкую темноту. Настойчивее, грубее, со страстью. Он прижимался плотно и тесно, водя губами по губам, приникая, владея, глубоко, глубже, раззадоривая, удивляя. Он целовал. Так необычно, дико. Не останавливаясь, изощренно, пытливо играл. Двигал, ища ответа, заставляя отвечать.
Элиот отпрянул так же резко, как и накинулся. Он стоял совершенно растерянный и смущенный с милым румянцем на щеках. Глаза широко открыты, и густые ресницы трепетно подрагивают, придавая ему еще большего очарования. От изумления он не мог выговорить не слова.
- Ты не сможешь победить, как бы ни сложились обстоятельства, – Брейк чувствовал триумф. Он и сам удивился своему поступку, но это был единственный способ выиграть, заставить самовольно его освободить. Несколько ехидно усмехаясь, он любовался своей жертвой и последствиями содеянного. В полумраке он видел Элиота лучше, чем наоборот, и это только добавляло восторга, пусть он был и не совсем обычный. – Пора уже смирится с этим, – он рассмеялся. Громко и раскатисто, задорно, заражающе.
Элиот думал не больше трех секунд, прежде чем вернутся обратно и отдать долг. Его страсть была ярче, его прикосновения наглее, стремительнее. Он целовал неистово, самозабвенно. Он целовал, чтобы показать, что он сильный, что и он так может. А Брейк отвечал. Он просто отвечал. Не потому что он любил, – между ними этого не могло быть, не потому что он желал его тело – и это их не касалось. Это – поцелуй между соперником и покровителем, это не больше, чем спор, не больше, чем доказательство. Тогда почему ни один до сих пор не остановился?
А за запотевшими стеклами, за неплотно задернутыми шторами вместо одной, той первой, что нашла этих двоих, кружатся уже тысячи похожих снежинок. Медленно, размеренно, они вторят друг другу, подражают, украшая небо миниатюрными белыми звездами. Так тихо, так спокойно, так естественно, так красиво в первый день зимы.

@темы: фанфики, Pandora Hearts

---

Название: Совсем другое.
Автор: Изуэль (aka Заориш)
Фэндом: Pandora Hearts
Персонажи: Брейк; Гилберт, Лайем, Шерон упоминаются.
Размер: драббл
Рейтинг: PG
Диклеймер: все права принадлежат Джун Мотидзуки.
Авторские примечания: 1. Временные рамки не соблюдены. 2. Содержит спойлеры. 3. Автор догадывается о преждевременности выводов; автор просто баловался.
P.S. Для AnnaKoy, которая почему-то никак не устанет требовать от меня графоманства.

Брейк уверен, что его мир держат три кита.

Кит первый, неотлучный и въевшийся под кожу – цинизм. Никому. Ничего. И не жаль.
«Если в один прекрасный день я стану для тебя обузой – ты вправе отвернуться от меня. Разумеется, я поступлю так же». Брейк уверен в своих словах.
Но когда не остается надежды и сил, черное перо, плавно покачиваясь, опускается на землю рядом с ним, а Гилберт, разрывая тонкую материю рубашки, наскоро перевязывает рану. «Неужели нет людей, на которых ты мог бы положиться?» - в ярости кричит контрактор, и перед невидящим взглядом Брейка восстают тени.
Кит первый – цинизм?
«Гилберт... Пожалуйста, помоги мне».

Кит второй – насмешка. Паяц и клоун, вот он кто, и так ему многое сходит с рук. Бесить Алису, колоть иглами-шутками Гилберта, доводить Луннета... Особенно его. Изводя своим юмором, сваливая на него неинтересную работу, подвергая свою жизнь опасности... Но однажды Лайем выкрикнет в порыве отчаянного гнева: «Я делаю это не потому, что это моя работа! Потому, что я – твой друг!». И впервые Брейк не найдется, что ответить.
Кит второй – насмешка?
Дверь хлопает, и только тогда в тишине комнаты раздастся чуть слышное: «Спасибо, Лайем...»

Кит третий – сила. Слабость – недопустима, слабость – под запретом, слабость – это не про него. Но раскрасневшаяся от негодования Шерон, видя измученного, уставшего старшего брата, повышает голос: «Ну, и в каком месте ты незаменимый и крутой?». Спустя секунду он заливается полуистерическим смехом осознанности.
Кит третий – сила?
Брейк прислоняется лбом к плечу Шерон, обнимает себя руками и шепчет: «Я и правда ничего не могу с этим поделать... Позволь мне побыть бесполезным... Как сейчас».

Брейк был уверен, что его мир держат цинизм, насмешка и сила. Теперь он знает, что его держит совсем другое.

@темы: любимый автор, фанфики, Pandora Hearts

---

Моя Мипуро))) Ты прелестна)))))

@темы: loveless, остатки здравого смысла

---

По ту сторону стекла"

Я видела сказку. Как оранжевый полумесяц застыл над грузными зданиями города, завис над дымящими трубами, над миром, в котором я живу. Я видела совершенство, как прелесть круга заострилась в углы, скрывая свои истинные формы ночным мраком, озаряясь туманным блестящим ореолом, перламутрово-звенящим восторгом, легкого ниспадающего свечения. Я видела блаженство в ярком, черном небе, украшенном пестротой синих звезд. Красиво, так, что хочется заплакать, укутавшись в тишину, того сокровенного единства неописуемого, невыразимого великолепия и естественной, нагой простоты. Мало нужно для счастья. Только чувствовать.

@темы: за стеклом, странные мысли